Воспоминания деда.

Я , Дрожча Иван Петрович 1919 года рождения, работаю в рыбоколхозе им. В. И. Ленина на судоремонтной базе, мастер ОТК по ремонту добывающего рыбного флота г. Бердянска. Ветеран ВОВ и труда, инвалид третьей группы, ветеран рыбной промышленности, ветеран 64-7 гвардейской армии и ветеран 72-й гвардейской стрелковой Красноградской, Краснознамённой дивизии.

До призова в ряды Красной Армии (ныне) Советской Армии работал на судах рыбного флота в должности «юнги» при Бердянском рыбозаводе, затем предприятие послало меня учиться в Геническую мореходную школу на 3 года. Успешно закончив и получив морское звание судового механика 3-го разряда. После окончания мореходной школы прибыл на Бердянский рыбзавод, меня послали работать на рыболовецкие суда помощником механика а затем и механиком рыболовного судна «Харьков», до призыва в армию.

В Октябре месяце 1938 года был призван в ряды Красной Армии Бердянским горрайвоенкоматом в 380-й гаубичный артиллерийский полк Одесского военного округа г. Александрия. Закончил полковую школу, шестимесячную, и получил воинское звание младшего сержанта.
Эта часть усиленно готовилась на Финскую операцию и я в том числе в зводе разведки. Погрузились на поезд и направились в сторону Финляндии. Разгрузились на одной из станций в близи Ленинграда и двинули своим ходом на Финский фронт.

Не успели развернуть полк, как была дана команда свернуть артиллерийский полк и направили в сторону Польской границы и там развернули полк по боевому. В 1939 году наш полк в том числе и я участвовали в освобождении западной Украины и Белоруссии а так же восточную часть Польши. После освобождения вышеуказанных территорий, артполк состоящих из трёх дивизионов из которых два дивизиона были на лошадиной тяге и один дивизион на мехтяге направляют к Румынской границе. В 1940-м году в составе артполка, взвод разведки и управления участвовал в освобождении Бессарабии, ныне Молдавская СССР. Затем продолжили военную службу в г. Бельцы, Молдавская СССР.

Весной 1941-го года меня перевели из артполка в штаб ВВС 21-й смешанной авиадивизии на аэродром близ г. Одесса в экипаж радиостанции 11-АК на двух автомашинах ГАЗ-АА. Электромеханик, техническое обслуживание радио аппаратуры и снабжение радиостанции электрическим током. Немного времени пришлось на ознакомление с новой частью и новым назначением, немногим более одного месяца, как грянула Великая Отечественная война. Первые налёты вражеской авиации на город Одесса и сильнейшие бомбовые удары по нашему аэродрому вблизи города, с первых минут ВОВ были убитые и раненные товарищи нашей части, большое количество было выведено из строя боевых самолётов и машин технического обслуживания самолётов. Ожесточённые налёты вражеской авиации продолжались около полутора месяца, не было живого места в расположении аэродрома, техника обслуживающая самолёты в том числе и радиостанция 11-АК была зарыта в землю, оставшиеся самолёты тоже.

5-го августа 1941 года г. Одесса был окружён немецкими и румынскими армиями, началась оборона города, которая продолжалась 73 дня. Вскоре линия фронта переместилась на наш аэродром. Радиостанцию отогнали ночью в городские кварталы и закопали в землю для её спасения что бы иметь связь с большой землёй. В критические дни для обороны города экипаж радиостанции направлялся на передний край обороны, в одном из боёв меня ранило в голову осколком, попал в медсанбат нашей части. После выздоровления направляюсь в свою часть на радиостанцию 11-АК, так отстаивали город 73 дня. В те тяжёлые дни по обороне города, мы часто вспоминали кинофильм «Мы из Кронштадта», где красноармейцев бросали с обрыва в море с привязанным камнем на шее и связанными руками. Думал, что и нас защитников города такое возмездие ожидает. Во время обороны города пришлось не мало хлебнуть горя и страданий, на город и его окрестности сбрасывалось ежедневно по три тысячи зажигательных и фугасных бомб, бесконечные обстрелы с дальнобойной артиллерии, отрезана питьевая вода, на некоторое время была подключена морская вода с которой готовили пищу и приходилось пить в те августовские, знойные дни, затем желудочно-кишечная болезнь напала на защитников города.

В конце августа 1941 года немцы и румыны пытались овладеть городом, бросив своих солдат в психическую атаку, в нетрезвом состоянии шли на нас в полный рост на наши позиции, мы подпустили их на близкое расстояние с пулемётов и винтовок, гранат буквально уничтожили противника. В жаркие августовские дни трупы начали разлагаться, невозможно было дышать находящимся на переднем крае обороны смрадом. По договорённости с командованием противника прекратить ведение огня на линии фронта для того, что бы убрать и закопать разложившиеся трупы, мы заключили небольшое перемирие.

Перед эвакуацией из города Одесса был дан приказ о наступлении силами Приморской армии при поддержке Черноморского флота, враг был вынужден отступить на 56-60 километров и не смотря на то, что пол Украины было захвачено противником.

В ночь с 15-го на 16-е октября 1941 года были скрытно сняты с передовых позиций основные силы Одесского оборонительного района. Враг не подозревал об эвакуации наших войск. Всё, что могли погрузить на транспортные корабли, погрузили, а что не смогли погрузить, сбрасывали в море, чтобы не досталось противнику. Экипаж радиостанции 11-АК на двух автомашинах был погружен на теплоход «Калинин» в один из трюмов. На борту теплохода множество техники и солдат, даже солдаты цеплялись за борт при отдаче концов. Теплоход вышел из Одесского порта ночью под сильным артиллерийским обстрелом и взял курс на Севастополь.

В открытом Чёрном море нас встретила вражеская авиация часов в 9-10 утра из 3-х пикирующих бомбардировщиков. Капитан корабля скомандовал в ружьё, но так, как море штормило, 80% солдат и офицеров на корабле были укачаны, а 20% солдат и матросов были на ногах, в том числе и я. 4-х спаренные пулемёты установленные на корабле в носовой части, на мостике и на корме – заговорили, начали обстрел самолётов и из винтовок.

А когда самолёты пошли в пикирующую бомбёжку по кораблю и начали отрываться громадной мощности бомбы от самолётов, на судне прекратилась стрельба, всё затихло и каждый солдат, находившийся на корабле, ожидал своей смерти от взрыва вражеских бомб. Начали разрываться вражеские бомбы то с левого то с правого бортов судна и огромные фонтаны воды поднимались в высь над кораблём, покачиваясь с одного борта на другой. Одна из громадных бомб попала в кормовую часть судна, произошёл громадный взрыв, на корабле оказалось много жертв, а так же и раненных, судно начало тонуть кормовой частью. По приказу капитана корабля из оставшихся в живых солдат и матросов, которые не болеют морской болезнью, в том числе и я как моряк с юнги, была организована спасательная бригада. Наша задача была следующей, спасение корабля и военно-служащих, оставшихся в живых.

Для того, что бы быстро закрыть огромную пробоину в подводной части корпуса судна, необходимо раздеться до гола, а это было в октябре месяце, и завести под корпус судна огромный брезентовый пластырь, чтобы закрыть пробоину и перекрыть поступление морской воды. Она сулила полное потопление корабля, так как механизмы не успевали производить откачку поступающей воды в судно. Судно 12 тысяч тонн водоизмещением гружёное солдатами и матросами, офицерами, более 1500 человек, а так же военное снаряжение. Разделись до гола, человек 6, прыгнули в море, нам подали верёвки, с этими верёвками мы должны пронырнуть под судном на другую сторону борта и подать их на палубу для затягивания брезентового пластыря. Эта операция успешно удалась, пластырь был заведён и механизмы успешно откачивали воду из. Корабль начал подниматься из воды, он был спасён от затопления и находившихся на корабле людей, военного имущества и в том числе радиостанции 11-АК. Раненным была оказана медицинская помощь. Теплоход «Калинин» взял курс на Севастополь малым ходом.

По приходу в Севастополь, разгрузили в первую очередь погибших при бомбёжке, затем раненных направили в госпиталя, потом произвели выгрузку. Так проходила эвакуация войск из г. Одесса. Не успев закончить разгрузку теплохода «Калинин», это было вечером 18 октября 1941 года, как на город Севастополь произвела налёт фашистская авиация, в том числе и на бухту где находились военные корабли и наш теплоход. Зенитная оборона военных кораблей и г. Севастополя, открыли ураганный огонь по вражеским самолётам, однако самолётам противника удалось прорваться и сбросить свой смертоносный груз на военные корабли. Все военнослужащие имеющие оружие стреляли по самолётам, в том числе и я. Для теплохода «Калинин» и для нас обошлось благополучно, бомбы ложились неподалёку. На некоторых военных кораблях вспыхнули пожары, имелись убитые и раненные. После разгрузки радиостанции 11-АК, с которой я был направлен с Севастополя на Крымский перешеек не подалёку от ж. д. узла Джанкой.
Развернули радиостанцию по боевому, пытаясь произвести связь с большой землёй, это было 20 октября 1941 года. Немецкие самолёты нанесли мощный воздушный удар по нашим отходящим с Перекопского перешейка войскам и по нашей радиостанции, в результате чего она была повреждена. Вскоре поступил приказ командования свернуть радиостанцию и отходить по просёлочным дорогам, где менее опасно при нападении с воздуха, в район г. Керчь. Следом за нами рвались немецкие танки по Крымской земле, почти до самого города Керчи и Керченского пролива, где были организованные переправы через пролив на Кавказскую сторону.
К переправам было сосредоточено очень много эвакуировавшихся колхозов на Кавказскую сторону колхозников, коровок, барашек, сельскохозяйственной техники. Кроме того, отступающие войска с Крымского полуострова, заполнили до отказа всё побережье Керченского пролива. Авиация противника жестоко бомбила отходящие войска и эвакуировавшихся колхозников с мощным обстрелом артиллерийским огнём по всем переправам, расположенным по берегам пролива. Снова была повреждена радиостанция с частичной потерей экипажа, двух радистов.
Эвакуация проходила в крайне тяжёлой обстановке, так как вражеские танки врывались в расположение наших частей, старались подавить живую силу и технику наших войск. Однако шли ожесточённые бои с вражескими танками и мотопехотой, врагу наносили мы ощутимые удары, но превосходство было на стороне противника. 14 ноября 1941 года перед экипажем радиостанции командованием была поставлена очень тяжёлая задача по переправке радиостанции на 2-х автомашинах 11-АК на Кавказскую сторону. А ведь Керченский пролив самое узкое место в 6 километров. Экипаж радиостанции принялся за выполнение поставленной задачи в условиях ожесточённых бомбёжек с воздуха и артиллерией с суши. Мы сумели в труднейших условиях изготовить паром из трёх лодок, погрузить две автомашины ГАЗ-АА, на которых размещалась радиостанция. Неподалёку находился самоходный катер, осуществлявший перевозку солдат и гражданского населения на Кавказскую сторону. Путём воинского приказа капитану катера пришлось взять на буксир наш паром с радиостанцией и экипажем, отбуксировать на косу «Чушка» в условиях непрерывного обстрела вражеской артиллерией и налётами с воздуха, но прямого попадания в наш паром не пришлось. На Кавказском берегу в условиях холодной осени разгрузили радиостанцию с большим трудом и начали двигаться в назначенный район.

После ремонта радиостанции и укомплектованием её экипажем, направили в штаб ВВС, 217-й истребительной авиадивизии, 57-й армии. В конце января 1942 года нашу часть направили в район Харьковского наступления. Зимой и весной 1942 года наши части подошли вплотную к г. Харькову, тяжёлые были бои. В конце апреля и начале мая 1942 года немецкие войска имея численное превосходство в технике, нанесли мощные удары по нашим армиям, в результате чего началось отступление, а затем и окружение в том числе и нашей радиостанции в районе ж. д. Лозовая, Изюм, Купянск.

Получили приказ командования, вывести радиостанцию из окружения, чтобы не досталась врагу. Трудно описать выход из окружения нашей радиостанции, противник вооружён до зубов, новыми танками, артиллерией, самолётами, мотопехотой. Бродили по тылу противника с двумя специальными автомашинами ГАЗ-АА на которых была установлена мощная радиостанция, и вот уже чувствовалось, что недалеко наша линия обороны. По перестрелке с осторожностью продвигаемся к линии обороны, как вдруг из посадки вырвались немецкие танки и в зад начали нас расстреливать из своих орудий. Мы стали маневрировать автомашинами, всё же они повредили кузова автомашин а соответственно и радиостанцию. Один член экипажа погиб другой тяжело ранен, но мы их не бросили. Нас заметили в окружении немецких танков, тогда из нашей линии обороны начали стрелять с противотанковых орудий по немецким танкам, два танка загорелись, один остановился, а пять танков начали отходить назад и таким образом мы проехали нашу линию обороны. Удалось спасти радиостанцию, хотя она была разбита, но через линию фронта переехали своим ходом. Убитого товарища похоронили в одном из сёл, название не помню, а раненного члена экипажа сдали в медсанбат для излечения.

Автомашины с разбитой радиостанцией сдали на ремонт, а оставшийся в живых экипаж радиостанции, в том числе и я был направлен в 147-й запасной стрелковый полк. Это было в конце мая – начале июня 1942 года. После прохождения воинской подготовки в запасном стрелковом полку, меня направили в качестве пополнения в августе месяце 1942 года в 29-ю стрелковую дивизию, в дальнейшем 72-я стрелковая дивизия, в 101-й отдельный батальон связи, 64-й ныне 7-й гвардейской армии, в междуречье Дона и Волги, на радиостанцию РСБ на автомашине ГАЗ-АА электромехаником.

В мои обязанности входило следующее; техническое обслуживание радиостанции и зарядка аккумуляторов, для всех полков и дивизионов дивизии, имеющих радиостанции, т.е. обеспечение питанием всех радиостанций находящихся в дивизии. Был зарядный агрегат отдельно-переносной, которым производил зарядку аккумуляторов в стрелковых полках и ротах, подключение аккумуляторов к радиостанциям, настройка в работе по месту нахождения стрелкового полка или роты. Но когда немецкие войска рвались к Сталинграду, радиостанция РСБ ушла раньше, а я остался с передвижным зарядным агрегатом и аккумуляторами, которые я заряжал в 128-м стрелковом полку.

В конце августа 1942 года я попал под немецкий танк, он наехал на траншею, в которой я находился, но не раздавил. Потом танк отъехал от траншеи, подняли немецкие танкисты меня и других солдат человек пять. Командир танка поднял люк, высунул голову и даёт команду расстрелять нас, т.к. танкисты в плен не брали, как вдруг раздался выстрел неподалёку от нас, немецкий офицер упал в танк, видимо наш солдат точно попал ему в голову. Внутри танка среди экипажа замешательство, а мы в это время в рассыпную, кто куда. Отбежал от танка я метров 100 или 200, как с танка начали стрельбу из пулемётов. Я упал, пули то впереди то сзади, то сбоку, а в меня ни одна не попала. Танк задним ходом уходил дальше от нас, таким образом получилось уйти от смерти, а думал, что проколет меня вражеская пуля.

Я остался в живых и в тяжелейших условиях пробирался оврагами, кустарниками к селу Бекетовка, где занимала оборону наша часть в том числе батальон связи. Многие из нашего батальона связи не вернулись, остались на поле боя. Фашисты упорно рвались в Сталинград, не взирая на свои потери в живой силе и технике. Отбивали атаки врага, из которых одну психическую, кто мог держать оружие, в том числе и раненные. После неудачи прорваться к Сталинграду, немцы снова начали обработку нашего переднего края авиацией и артиллерией, казалось, что всё было перемешано с землёй, но мы воины Красной Армии держались и не дрогнули.

Я оглянулся — и в памяти остался только страшный взрыв, яркая вспышка и состояние удушья. Я потерял сознание, и этот момент был для меня последним из всех эпизодов боя. Пришёл в себя в дивизионном медсанбате, после выздоровления направлен в 101-й отдельный батальон связи, который находился в овраге под селом Бекетовка. Это было 8 ноября 1942 года. Бои за Сталинград можно изложить краткими словами, с дня была ночь, с ночи день. Длительным и многотрудным был пкть к Победе. У меня как у связиста, в жарких боях, часто прекращалась связь как телефонная, так и радиосвязь. Вокруг всё рвётся и взлетает, в такой ситуации попытки восстановить связь не приносили желаемых результатов, из-за больших потерь связистов и радистов. Ведение боя с отсутствием связи приводило командование в заблуждение. От запаха полыни во рту ощущался горький привкус. Губы потрескались, хотелось пить, внимательно наблюдали за действиями врага, очищались от множества вшей.

И вдруг 19 ноября 1942 года наши войска пошли в наступление. С Севера донёсся небывало мощный гул орудий. Тут же открыла огонь артиллерия нашей 7-й гвардейской армии. Лютым и беспощадным, от сорока градусов морозов и снежных лавин были ноябрь и декабрь, а также январь 1943 года, который донимал до костей каждого солдата. В те холода в разгар наступления наших войск раненный солдат истекал кровью на холоде. Кольцо окружения вокруг фашистской группировки в Сталинграде замкнулось, армия Паулюса отрезана от остальных гитлеровцев.

Мороз к ночи стал сильнее, только выйдешь из окопа, ветер сечёт лицо, валит с ног, конечности рук и ног отмерзают, щёки и нос не успевали отогреваться. В окопах и в снегу проделывали щели, накрывали сверху плащ-палаткой для задержания тепла. Ох как памятны тогдашние ветер и пронизывающие холода, заснеженные поля, в Чорных пятнах воронок и толовой гари, однообразный гул артиллерии. Воздух над головой будто разрывают, и сначала видны стремительно взлетающие над позициями врага Чорные столбы разрывов, а потом кажется, что начинает с бешенной скоростью бить в гигантский барабан сумасшедший барабанщик: «Катюши». С шуршанием проносятся над головой, вот – вот заденут! Тяжёлые мины выпущенные из установок, прозванных «Ванюшами» — земля гудит, дрожит, уши ломит от неутихающей канонады.

Окружённая немецкая группировка в Сталинграде находилась около месяца, и в первой половине января 1943 года был отдан приказ о разгроме группировки путём расчленения на две части и уничтожить. 10 января наша дивизия начала прорыв вражеской обороны в направлении «Горная поляна», затем бои завязались сильные за Стародубовку и Песчанку. На рассвете 24 января освободили Песчанку. Снежная равнина перед селом – вся в окоченевших трупах фашистских солдат. Иные стоят, утонув в глубоком снегу, где по колено, где по пояс. Стоят в тех позах, в которых их настигла смерть, превращённые морозом в статуи. Окаменевшие на сорокаградусной стуже лица сохраняют выражение ужаса, боли, смертной тоски. Страшно идти таким музеем, при наладке связи с нашими частями, даже если это фигуры врагов.

На следующий день передовые части дивизии освободили пригород Сталинграда – посёлок Минино – и вырвались к Волге. Перед нами лежал разбитый, дымящийся, до боли родной город, в развалинах которого предстояло добить остатки армии Паулюса. В конце января части нашей дивизии вышли на южный берег реки Царица. Поставленная командованием Донского фронта задача была выполнена: армия рассекла вражескую группировку на две части. Предстояла переправа через реку с разбитым льдом, бои за высокий северный берег Царицы. Через несколько часов северный берег очистили от противника. Отсюда дивизия развернула наступление к центру города Сталинграда, начались непрерывные уличные бои. Грохот стрельбы и разрывов, внезапные щелчки ударившихся рядом пуль, выбивающих из кирпичей пыль, похожую на сухую кровь. Артиллерия всю ночь била, да и под утро продолжала бить по прилегающих к универмагу зданиям. Сам универмаг обстреливали пулемётами. Паулюса и его штаб приказано было взять живым.

1-го февраля 1943 года последовал приказ прекратить огонь; враг выкинул белый флаг, в штаб Паулюса отправились парламентёры. Странная тишина воцарилась в Южной части города, не верилось, что надолго. Стены универмага, внезапно оживились;
— Выходят !
В поле зрения группа сдавшихся в плен гитлеровских генералов и старших офицеров – их уже подвозили к автомобилям присланных из штаба 7-й гвардейской армии.
В то утро перестала существовать Южная группировка окружённого противника. А 2-го февраля сложила оружие и Северная группировка. Потянулись в тыл сначала только группы, а затем длинные колонны окружённых, съёжившихся от холода немецких танкистов, пехотинцев, солдат и офицеров. И в огромном разрушенном городе вдруг стали слышны скрип колёс, ржание лошадей, людские голоса – звуки от которых уши давно отвыкли.
И ходить можно было где угодно.

Так закончилась грандиозная Сталинградская битва, развернувшаяся летом 1942 года в междуречье Дона и Волги. Она длилась более шести месяцев с 17-го июля 1942 по 2 февраля 1043 года. Битва на Волге завершилась выдающейся Победой Советских Вооружённых Сил. По выражению Сталина – Сталинград был закатом немецко – фашистских войск. В ту зиму Сталинград выглядел не городом, а братской могилой зданий, площадей и улиц, засыпанных Чорным снегом. Нашей дивизии присвоено звание «Гвардейской», многих солдат и офицеров наградили орденами и медалями, в том числе и меня «Медалью за Отвагу». Командиру дивизии присвоено очередное звание – генерал майора.

В городе жилья не было, войска отводили в приволжские хутора и сёла. В первой половине февраля 1943 года дивизия и в том числе 101-й отдельный батальон связи находились на отдыхе в сёлах Бузиновка, Варваровка и других. Санитарная обработка личного состава, баня для всех и обработка одежды, боевая подготовка, доукомплектование частей. Жили по квартирах. В первой половине Марта 1943 – го года части нашей дивизии грузятся в эшелон, погода стояла ясная. Тревожно гудит паровоз, стучат колёса теплушек, свистит в щелястых стенах ветер. По всей степи видны разбитые немецкие грузовики, танки. По дороге часто совершались налёты вражеской авиации, имелись жертвы и раненные. В начале апреля эшелон наш прибыл в Курскую область на ж.д. станцию Волоконовка и приступили к разгрузке с опаской поглядывая в небо. Мы работали по разгрузке спец-автомашин, радиоаппаратуры, катушек с проводами, телефонных аппаратов.
Под ногами хлюпает, чавкает, расползается от сильной распутицы грязь. Ничто не шло, кроме солдата и лошади с «бриченкой» на которой находилась зарядная станция для зарядки аккумуляторов, боеприпасы и др. оборудование. В таких условиях от распутицы прошли около 100 км. Стрелковые полки шли впереди. На определённом пути вступили в бой с немцами, которые перешли Северский Донец. Заставили вернуться их обратно за речку. Узнали о том, что в бой вступают Сталинградские армии из сводок Совинформбюро. Личный состав нашей дивизии знал, противнику после ожесточённых боев удалось вновь овладеть Белгородом. Мы догадывались, что нашу армию и нашу дивизию бросили на горячий участок фронта.

Тянулась пойма неизменного левого берега, поблёскивал вскрывшийся Северный Донец, а за ним полого поднимался к недалёким, поросших кустарниками и лесом, меловыми холмами правый Западный берег занятый противником. Штаб дивизии стоял в с. Кропивном, а 101-й батальон связи стоял в Шебекинском лесу. Стоим три месяца в обороне, целыми днями роем окопы, блиндажи, щели, хода сообщений. Зарывали в землю всю технику, все работы проводились в ручную без землеройных машин. Прокладывали телефонные линии, отлаживали радиосвязь. Напряжение нарастало, нас предупредили в конце июня, что со дня на день начнётся наступление врага. Даже легче стало, знаем по крайней мере к чему готовимся. «Курский выступ». Мы не могли предположить, что именно здесь развернётся историческая битва, и мы примем в ней участие.

Начиная с 28 июня, части дивизии находились в состоянии боевой готовности. Знали одно, что враг сосредоточился против 7 ГА, нашей 72-й стрелковой дивизии и всего Воронежского фронта большие силы. Мы должны сокрушить гитлеровцев как под Сталинградом. От разведки получили данные, что противник пойдёт в наступление в 3 часа утра 5-го июля. Ночь на 5-е июля. Тьма опустилась быстро, тишина стояла полная, и сотни тысяч солдат и офицеров молчат, вслушиваются, ждут в окопах, на наблюдательных и командных пунктах. В начале третьего часа, как всегда вздрогнула земля. Потом оглушительный гром сотен орудий и миномётов. Слышен свист снарядов и начавшейся на переднем крае ожесточённой стрельбы из автоматов и пулемётов. По вражеским войскам яростно били орудия и Катюши. Адский грохот, ничего другого кроме него, никогда ранее не слыханного! Безудержно вставали на дыбы испуганные внезапным огнём лошади. Мы связисты зажимали уши ладонями. Огневой смерч бушевал около одного часа. Он прекратился так же неожиданно, как и начался. Ночь словно провалилась в возникшую тишину. Все напряжённо ждали, вот-вот грянет ответный артиллерийский удар. Но враг молчал, не отвечал на огонь.

Прошло 10-20, сорок минут – не отвечал. Приближался рассвет, ещё раз была проверена телефонная и радиосвязь, затем неудержимо начало клонить в сон. Видимо сказалось нервное напряжение. Сидя в блиндаже с радистами мы задремали. Прошёл всего один час как начался ответный удар противника, снаряды и мины рвались совсем близко, стены землянки ходили ходуном, сквозь накат сыпался песок. Выбежал я с блиндажа, присел и вижу, как взметаются в верх огонь, земля и дым. Вблизи была глубокая щель, я побежал и упал в неё на самое дно, а сквозь грохот разрывов снарядов уже слышится знакомый гул вражеских бомбардировщиков и взрывы мощных авиабомб. Я попытался выглянуть из щели, понять, что происходит. Увы! Всё затянуло дымом и пылью. А огонь не стихает. Ощущение такое, что края щели вот-вот сомкнуться и погребет меня заживо. Артиллерийская подготовка противника продолжалась в полосе обороны дивизии около полутора часов. Затем канонада стала затихать, стали слышны пулемёты и автоматы переднего края. Немцы пошли в наступление. Я выбрался из щели, побежал до блиндажа, где находился ст. лейтенант Чумаченко Е.Д., радист Шатилин П.И., шофёр радиостанции РСБ Кудашов П.П.. они были засыпаны землёй, одна сторона обрушилась на них, им не хватало воздуха, начали задыхаться. Я услышав их крик, быстро попытался организовать их спасение. С несколькими солдатами мы спасли их от смерти.

После вражеской артиллерийской подготовки связь с частями и подразделениями нарушилась, мы начали её восстанавливать. Яростный бой развернулся по всей полосе обороны нашей дивизии, не успеваем наладить связь. В основном в таких случаях пользуемся радиосвязью, до тех пор, пока есть питание, питание зависит от аккумуляторов. Не всегда была возможность доставить в полк питание и связь.

Противник нанёс основной удар в стык между нашей дивизией и соседней с нами с права. Передний край кипел, вступили в бой в больших количествах немецкие танки. Передний край заволокло дымом и пылью. Горело всё, что могло гореть. В сплошном рёве боя беззвучно вырастали из земли веера снарядных разрывов. Беззвучно срывались в пике немецкие бомбардировщики, неслись на позиции наших рот, на позиции батарей, на дороги с грузовиками и подкреплениями, на Шебекинский лес. Враг несёт большие потери на переправах Северского Донца и в пойме реки. В первый день боя наши потери были очень велики. Под сильным нажимом танков, артиллерии и пехоты наши уцелевшие части отступили к железной дороге и Шебекинскому лесу. На второй день боя противник ворвался в расположение 101-го отдельного батальона связи. Получили приказ отходить из Шебекинского леса на новую позицию, но как отходить, когда лес прочёсывали автоматчики, в воздухе висели самолёты. Дождавшись ночи, погрузили на автомашины и подводы радиоаппаратуру, боеприпасы, но многое не вместилось, осталось. Командир радиовзвода, фамилию его забыл, отправился с машинами и подводами, а мне приказал охранять оборудование оставшееся на земле. При приближении врага, немедленно всё взорвать, ничего не оставить. Но была надежда, что они разгрузятся и приедут за мной.

Ночь, тёмная, непроглядная да ещё в лесу, неподалёку слышны автоматные очереди и гул танковых моторов. Думаю себе, что в плен врагу не сдамся, пущу себе пулю в лоб. В то же время я жду с нетерпением и страхом, возможно вернутся за мной и оборудованием. Иногда становится жутко от того, что будет дальше. Недалёк уже рассвет, машины не слышно, думаю не приедет. Через время слышу гул мотора. Становится всё ближе и ближе, прижался я к земле, автомат на взводе и смотрю по горизонту, показался силуэт автомашины. Я окликнул, обозвался знакомый голос с автомашины, это был командир взвода, отлегло от души. На автомашине был солдат с телефонного взвода, которого я не знал. Машина была трофейная «Форд – 8», немецкая, взятая в Сталинграде.
Мы быстро всё погрузили и начали двигаться по дороге из леса. Командир взвода сидел в кабине машины с шофёром, а я с солдатам на кузове по бортам с автоматами и гранатами. При встрече с противником нам приказано было стрелять. Рассвет, машина спускается из горки на поляну и вдруг по обе стороны стоят танки немецкие в количестве четырёх-пяти штук, а танкисты с наружи. Шофёр набирает скорость, и когда машина приблизилась к танкам, мы дружно открыли автоматный огонь, уложили танкистов на землю и видимо кое-кого насмерть. Таким образом, проскочили врага и приехали на новое расположение нашей части.

Тяжёлые бои продолжались около 15-ти дней и к 23 июля 1943 года восстановили положение фронта. По всему берегу от Шебекинского леса до реки чернели громады «Тигров», «Фердинантов» и «Пантер». Валяются разбитые орудия, чернеют десятки тысяч воронок. И повсюду в изувеченных рощах, под обожёнными кустами возле танков и самоходок на опалённой траве, в воронках трупы гитлеровцев. Да и наших солдат осталось на поле боя не мало. Речка Северский Донец была красной от крови. Под жарким июльским солнцем трупы разлагаются, по берегу ползёт зловоние. Специальные команды поспешно сносят немецкие трупы в траншеи и окопы и зарывают. Своих товарищей хоронили в Шебекинском лесу на песчаных холмах.

В ночь с 24 на 25июля наши части форсировали Северский Донец. Огневой налёт на позиции противника за рекой производился всей артиллерией дивизии и приданных ей артиллерийских соединений, чтобы враг не успел ничего предпринять перед нашими наступающими полками. Через час с небольшим, наши батальоны выбили фашистов из первой траншеи, враг откатился назад. Начались тяжелейшие бои за крохотный плацдарм, за узкую полосу Западного берега, ширина около километра по фронту и глубина до семисот метров. На третий день мне дана команда переправиться со своим зарядным агрегатом, что бы облегчить питанием радиостанции на плацдарме и обеспечить бесперебойную связь.

Расположился я в одном окопчике, приступил к зарядке аккумуляторов, которые поднесли от полковых и дивизионных радистов. В первый день пребывания на «пятачке», так называли плацдарм, гитлеровцы восемь раз атаковали позиции стрелковых полков, используя для поддержки танки и артиллерию. Враг перенёс огонь на пространство между передней линией обороны стрелковых полков и берегом реки, обстреливал сам берег, левобережную пойму. Самой яростной оказалась в тот день атака. Ей предшествовала мощная артиллерийская подготовка, длительная обработка наших рубежей самолётами «Юнкерсами», «Фоке – Вульфами». Земля ходила ходуном. Казалось не только всё живое, что есть на Западном берегу, но и сам берег вот-вот сползёт в реку. Вражеская пехота упорно пробивалась к берегу. И почти пробилась. Бой шёл ниже по склону. Наши пехотинцы и артиллеристы участвовали в отражении атаки противника, на левом фланге схватились в рукопашный бой. Дрались минут пятнадцать. Потом гитлеровцы не выдержали, побежали обратно. Крайне тяжёлым выдалось 30 июля. Наши полки понесли очень тяжёлые потери. Немцы атаковали с восхода солнца до заката, применив танки и авиацию. Они явно намеревались покончить с зацепившимися за правый берег частями дивизии.

И 2-е августа было критическим, без малого нас фашисты чуть не сбросили в Северский Донец. Утром 3-го августа на пятый день боёв за плацдарм, донеслась канонада артподготовки, которая началась наступлением войск правого крыла Степного фронта. Одновременно начали наступление на Белгород войска Воронежского фронта, где успешно прорвали гитлеровскую оборону. На нашем плацдарме бой затих, и все десять дней мы отвлекали основные силы противника на себя для того, чтобы провести успешное наступление на Белгородском направлении. Сознание того, что враг получил сокрушительный удар, что снова разгром совершён с твоим участием, придавало каждому бойцу новые силы. Утром 5 августа противник начал отвод своих войск повсеместно. Днём потянулись к переправам пополнения в стрелковые полки и дивизионы, роты и батальоны. Получив донесение разведчиков о том, что враг отходит по всему переднему краю, прокатилось дружное «УРА!». Мы солдаты и офицеры начали целоваться от радости.

Командиры полков, рот и дивизионов подняли нас для преследования отходящих войск противника. Даже не верилось, что на здешней земле может быть так спокойно и тихо. Нашими войсками освобождены Белгород и Орёл. Родина салютовала впервые за всю войну освободителям. За восемь суток с 5-го по 13-е августа дивизия, сбивая заслоны врага, срывая попытки фашистов контратаковать, прошла от Северского Донца до предместий Харькова. Двигались мы быстро и потери несли минимальные. Дошёл я до Харькова, откуда в конце апреля и начале мая месяца 1942 года враг нас окружил и разгромил, чудом получилось вывезти из Харьковского окружения радиостанцию 11-АК. Решающие бои развернулись Юго-Западнее Харькова и Северо-Западнее. Там затягивалась горловина «мешка» наброшенного на фашистов. Но если наземные бои в полосе дивизии с 13 по 22 августа не носили напряжённого характера, то в Харьковском небе развернулось яростное воздушное сражение. 23 августа 1943 года войска Степного фронта освободили г. Харьков.

2-го сентября части нашей дивизии приблизились к Мерефе, крупному ж.д. узлу, а 4-го сентября он был освобождён нашими частями. В центре Мерефы похоронили знаменитого артиллериста нашей дивизии Савченко Н. И,, героя боёв под Сталинградом и на Курской дуге. Сопротивление врага ослабло, под ударами Советских войск он откатывался к Днепру. Последнюю попытку остановить стремительно наступающие войска 7-й гвардейской армии и нашей дивизии, гитлеровцы предприняли на подступах к городу Краснограду и в самом Краснограде. К окраинам города части дивизии приблизились утром 13 сентября. противник встретил нас огнём артиллерии и шестиствольных миномётов, плотным пулемётным огнём. Наши части залегли, заняли оборону. Штурм города начали вечером в 20.00, гитлеровцы заметались, стали поджигать дома, забрасывали гранатами подвалы. К утру 14 сентября город освободили. А на следующий день 72-й гвардейской стрелковой дивизии приказом Верховного Главнокомандования присвоено почётное наименование «Красноградской».
В двадцатых числах сентября наша дивизия после освобождения Краснограда проделывала в сутки от 25 до 60 километров, на пути следования враг сопротивления почти не оказывал. Небо очистилось от туч, проглядывают звёзды, шофёр ведёт тягач осторожно, по обочинам дороги бредут стрелки. Вечером 23 сентября передовые части дивизии вышли к Днепру. За четверо суток было пройдено более ста пятидесяти километров, освобождено более сорока населённых пунктов. К Днепру дивизия вырвалась на участке между населёнными пунктами Крамарево-Старый Орлик, в ста девяноста километрах Северо-Западнее Днепропетровска, Северней Кременчуга. Население, радуясь родной армии, старалось устроить нас в домах, угощали нас свежими овощами и фруктами.
Артиллерия дивизии открыла огонь по Западному острову Бородаевскому, по артиллерии и миномётам противника. 24 сентября батальон связи спокойно готовился к предстоящим боям. Я готовил и заряжал аккумуляторы, настраивал и отлаживал радиостанции, полковые и дивизионные. В полосе дивизии ширина Днепра достигает восемьсот метров, в отдельных местах глубина реки достигает около восьми метров. Западный берег, занятый противником преимущественно крут, изрезан оврагами, усеян каменными валунами, в трёхстах метрах от прибрежной полосы изобилует холмами. На реке имеется несколько островов. В это время Совинформбюро сообщило, что 17 сентября 1943 года освобождён нашими войсками город Бердянск Запорожской области. Я написал письмо на имя Горисполкома по розыску своих родителей, где я жил, учился и работал до призыва в ряды Красной Армии.

Командование решило форсировать Днепр немедленно, чтобы враг не укрепился. 24 сентября с наступлением темноты первыми начинает переправу 229 гвардейский стрелковый полок, а за ним дивизион артиллеристов. 25 сентября в 9.00 командир полка Баталов Т.М. доложил командиру дивизии, что плацдарм на Западном берегу Днепра захвачен. С этого часа начались длительные и тяжёлые бои за удержание и расширение плацдарма. К ночи на 26 сентября начали переправу через Днепр сразу в нескольких местах стрелковые полки и батальон связи, в том числе и я. Погрузил на плотик радиоаппаратуру и зарядный агрегат, а для меня места нет, пришлось плыть вручную на правый берег. Плавать я научился ещё дома с детства и до призыва в Армию работал на рыбном флоте, и кроме того не хватало плавучих средств. Переправлялись через Днепр, кто как мог и на чём мог. Вражеские мины и снаряды рвались на реке, и я благополучно добрался до Западного берега, дождался плота на котором было моё имущество. К утру 26 сентября стрелковые полки закончили переправу, переправился туда и штаб дивизии. После успешной переправы нашей дивизии, начали переправляться и другие дивизии нашей армии.

Бои были 27-29 сентября и к 30 числу при поддержке 201 танковой бригады углубили плацдарм, получивший название Бородаевского, до 15-ти километров. Всю первую половину октября противник предпринимает разъединить боевые порядки нашей армии, прорвать оборону нашей и соседней дивизии и выйти к Днепру. 7 октября танки противника прорвались к НП дивизии, а сама дивизия дралась в полуокружении. Отбивались от врага, который буквально выкорчёвывал из окопов и траншей наших солдат. Я находился в овраге с радистами, как одна из бомб взорвалась рядом и я больше ничего не помню. Оказался в медсанбате нашей дивизии. Подлечили и снова направили в часть. За форсирование Днепра к этому времени 26 человек были награждены в том числе и Героем Советского Союза.

27 октября наша дивизия подошла к реке Ингулец и форсировала её. Получил письмо из дома, написал отец. Пишет о том, что мать умерла перед освобождением города Бердянска. Тосковала за шестью братьями и дочери, которые все на фронте, не выдержала. Остался я один, пишет отец, дом в котором жили немцы, сожгли, меня чудом фашисты не расстреляли. Больное письмо я получил.

В первой половине января 1944 года освобождён г. Кировоград. После этих боёв на участке нашей дивизии установилось длительное затишье. Распологались в освобождённых сёлах Червонного Кута, Шевченскового, Сасовок и Юрьевке. Получили пополнение в живой силе, боеприпасах, материальном обеспечении. Ремонтировали радиостанции и приводили себя в порядок.

21 марта 1944 года наша дивизия перешла в наступление, освободив населённые пункты Компаниевка, Кринечевата, Каменный Брод. На участке Курчино-Семёновка ( Юго-Западнее Первомайска ), дивизия вышла к Южному Бугу. Распутица была такая, что только солдат по пояс в грязи, при полной боевой выкладке смог пройти по чернозёмным степям Украины. В ночь на 25 марта форсировали реку в районе с. Семёновки, с большими потерями. Радиосвязь работала нормально, замечаний и нареканий со стороны командования не было.

16 апреля 1944 года пересекли границу с Румынией и форсировали реку Прут. 24 апреля мы вступили в бой с наступающим противником, за несколько дней вернули утраченные позиции. Приблизились к укреплённому району, прикрывавшему фашистские ворота, сто километровый, равнинный проход между Восточными Карпатами и низовьем Дуная. По склону высоты 358,1 перед нами оказались два ряда железобетонных ДОТов, в промежутках между ними пулемёты и ходы сообщения, проволочные препятствия. Бои продолжались пять дней, но до конца поставленная задача не выполнена. Перед нашей дивизией у врага было позиционное превосходство мощные укрепления. С мая мы получили приказ перейти к обороне.

Вели бои за Яссы окружение немецких и румынских войск их разоружение. В бой ввели основные силы дивизии, достигли высоты 358,1. Подорвали несколько ДОТов но многие уцелели. Лишь 22 августа был прорван на всю глубину укреплённый район и форсирована река Серет. 23 числа Румыния капитулировала. Продвигаясь по Карпатам, дивизия овладевает несколькими населёнными пунктами. 30 августа переходим границу Северной Трансильвании. Немцы и венгры (мадьяры) иногда переходили в атаку. Мы вошли в группу овладения г. Сечень. Мы входили в него, но враг всё время нас отбрасывал назад. Окончательно взяли лишь 28 декабря 1944 года. В этот день образованное в городе Дебрецене временное правительство объявило войну Германии.

Утром 9 января 1945 года дивизия подошла к реке Грон и начала с ходу её форсировать. Из-за пассивности противника за Гроном, с плацдарма были сняты и переправлены на другие участки артиллерия и «катюши». Противнику не удалось вызволить окружённые войска в Будапеште. Тогда нацеленная деблокирующая сила была использована ими для ответного удара по нашим войскам, расположенным за рекой Грон. Враг скрытно подтянул по ж.д. Братислава – Эстэргом резервы. Перед нами оказались 42, 72, 97 пехотные полки, 46 пехотная дивизия и танковая дивизия «Гитлерюгенд».

Под утро 17 февраля враг провёл массированную артподготовку по позициям нашей дивизии. В 8.00 утра, немецкая пехота при поддержке 70 танков и более 20 бронетранспортёров пошла в наступление. Оказать дружный отпор не удалось, связь была полностью парализована, не стало связи с КП и подразделениями. Некоторые миномётные и артиллерийские батареи потеряли сообщения со своими НП. В 9.30 утра танки противника вышли к НП командира дивизии. Наши артиллеристы отогнали их. Тогда несколько изменив направление, немцы обрушили удар на 224 стрелковый полк и окружили его. Ценой огромных потерь это кольцо разорвали.
В 4.00, 24 февраля начала снова бить вражеская артиллерия. К 9.00 утра немцы отрезали от основных частей 229 гвардейский стрелковый полк, и зашли в тыл остальным двум полкам. В 10.00 утра, ценой огромных потерь, пробиваясь из окружения, 229 гвардейский стрелковый полк отходит за реку Грон. Ранее сюда же отошли 222 и 224 гвардейские стрелковые полки, а так же 155 гвардейский артиллерийский полк. Немецкие танки и пехота заняли высоты и открыли огонь прямой наводкой. В отражении врага приняли участие все рода войск. Положение осложнилось тем, что сапёры взорвали деревянный мост через реку Грон, боясь, что он будет захвачен. Таким образом, от восточного берега мы отрезаны.

К вечеру, по приказу штаба армии, наши части оставшиеся в живых начали отходить на Восточный берег реки в брод, там, где было мелко. Переправлялись при полном боевом снаряжении под огнём противника. Вода холодная как спирт, многих раненных унесла по течению. Мне пощастливилось переправиться, пулемётные очереди не задели меня. На Восточном берегу реки я вытащил из мелководья двух раненных солдат, оттащил их в окопы, где им была оказана медицинская помощь.
Причины поражения наших войск на реке Грон были в наших просчётах, в отсутствии разведданных, в заблуждении от предыдущих успехов в наступательных операциях. Враг перехитрил нас и от этого благодушия, дивизия потеряла большое количество своей численности, пострадала артиллерия.

Получив пополнение в живой силе и технике, 25 марта 1945 года дивизия вторично форсировала реку Грон но на этот раз удачно. В начале апреля перешли границу между Венгрией и Чехословакией. В начале апреля мы участвовали в освобождении Чехословатского города Братислава. Вскоре перешли границу между Чехословакией и Австрией и освободили город Цистердорф, крупный нефтяной центр Австрии. Затем снова пересекаем границу Австрии и Чехословакии и заканчиваем свои боевые действия под Прагой, столицей Чехословакии.
Никогда не забуду однополчан, с которыми пришлось пройти от Сталинграда до златой Праги. Боевые товарищи радисты; Шатилин П., Корягин М., Перепёлкин В.И., шофёр радиостанции РСБ Кудашов П., Соломаха Г., Шпак А., Подставкин И., Каприелов В., командир радиовзвода фамилию которого забыл из г. Горького. Помощник по технической части 101-го батальона связи Чумаченко Е. Д.; связного Мерликова А; Сабельникова А.. Командиров батальона связи товарища Гуськова М. П.; товарища Полунчукова Ю. В.; Марчевского Н. Б.; с которыми пришлось многое пережить, выручать друг друга в ожесточённых боях.

А мне лично пришлось пройти в боях от границы до Сталинграда и обратно от Сталинграда до златой Праги, а в 1939 году захватить Финскую, Польскую кампании и освобождение Бесарабии в 1940 году. Иногда казалось, такое безнадёжное положение в бою было, что уже конец жизни. Это всё было в моей молодости. Были такие моменты, хотелось скрыться в глухой тайге, ничего и никого не слышать, не видеть, успокоить свои до предела испорченные нервы.

Вспоминаю о далёком прошлом, тяжёлом и страшном для нашей Родины и её Советской Армии, меня с честью выполнившего свой солдатский долг, выбравшегося живым из той войны. Из моей большой земли ушли на фронт защищать Родину шесть братьев и одна сестра. Не вернулись с поля боя брат и сестра, ещё один брат инвалид ВОВ второй группы. А ведь сегодняшний мир на нашей земле отвоёван нами в 1941-1945 годах, муками, страданиями, потом и кровью, многими и многими жертвами.

Демобилизован в октябре месяце 1945 года, вернулся в родной город, узнать которого нельзя – 85-90% разрушен. Жилья нет. Так встретила меня родная земля. Мама не дождалась нас, умерла, остался чудом в живых отец, которого по счастливой случайности не задели пули автоматных очередей уходящих немцев. Пришлось заново строить себе жильё и одновременно восстанавливать дотла разрушенный город в котором все голодали. На работу вновь устроился на Бердянский рыбозавод, с которого был призван в ряды Красной Армии. Работать пришлось на очень плохом в то время рыбном флоте. Перегоняли рыболовные суда из Румынии и Кенигсберга, вокруг Европы, для пополнения нашего рыбного флота. В 50-х годах закончил Ростовское мореходное училище, получил звание техника-механика судовых силовых установок (универсал) 2-го разряда.